В субботу, 11 июля, несколько сотен сербов, живущих в Берлине, встретились у Бранденбургских ворот на Парижской площади. В новейшей истории Балкан эта дата означает трагедию Сребреницы, но речь не шла о политике поминовения. Берлинские сербы собрались, чтобы выразить свою обеспокоенность по поводу нынешней ситуации в их родной стране.

В соответствии с Конституцией Сербии страна управляется демократическим путем в соответствии с принципом верховенства права. Однако повседневная политическая жизнь далека от буквы закона. Правящая Сербская прогрессивная партия, насчитывающая 730 000 членов, является одной из крупнейших партий в Европе. Для страны с семимиллионным населением эта цифра весьма впечатляет. Но по мнению собравшихся, многие вступили в партию под давлением, в частности из страха потерять работу.

Под предлогом борьбы с короновирусом равительство ввело комендантский час с 5 вечера до 5 утра. Запрещено было встречаться более чем в пятером. Эти меры фактически приостанавила действие таких гражданских прав как: свобода собраний, слова, передвижения и работе по профессии, преотановив любые общественные дискуссии. В стране широко известной случаями коррупции, как государственные, так и частные СМИ, принадлежащие проправительственным олигархам не предоставляют платформу для критики правительства, неугодные голоса замалчиваются, мало того, подвергаются шельмованию, как иностранная, в частности активно ищется пресловутый „российский след“. Здесь стоит отметить, что правительство Вучича приверженно принципу так называемой „многовекторности“ во внешней политике, сравнимой с двурушническим поведением кабинета Януковича на Украине 2010–2014 годов. Одновременно с дружескими заявлениями в адрес России провозглашен курс на Евроинтеграцию, которая должна завершиться к 2023 году и в качестве непременного условия которого со стороны Евросоюза требуется „нормализации отношений с Косово“, то есть признание фактической независимости сепаратистского образования. Торговля территориальной целостносью страны в обмен на сомнительное удовольствие подчинения Брюсселю по-нраву далеко не каждому сербу.

В этих условиях выборы в сербский парламент, Скупщину, состоявшиеся 21 июня стали не более, чем ритуалом, призваным декорировать авторитарный характер власти „глубинного государства“, стоящего за президентом Вучичем. Оппозиция выборы бойкотировала, правящая же партия получила на них три четверти мест в Национальном Собрании, однако ее триумф не был обусловлен общенародным волеизъявлением: на участки пришло менее половины, имеющих право голоса. Антикороновирусные меры были сняты незадолго до выборов, и вновь введены в полном объеме сразу после их окончания, а именно: 7 июля президент Вучич объявил по общественному телевидению о восстановлении антикороновирусных ограничений.Тут-то крышку котла и выбило!

О происшедшем с 7 по 9 июля в Белграде наш коллега из ДемВ  побеседовал с участницей протестов Милицей Б.

Газета «Демократическое сопротивление» (ДемВ) („Demokratischer Widerstand“ (DemW) выходит с апреля 2020 два раза в неделю. Газета представлена редакцией как «голос непартийной либеральной оппозиции и критической интеллигенции в Федеративной Республике Германия на основе Основного закона». В центре внимания газеты — пандемия Короны и критика мер, принимаемых федеральным правительством для ее сдерживания.

Милица Б.: Напряжение висело в воздухе, люди сходились ко зданию Скупщины спонтанно.

ДемВ: Кто собрался в тот вечер на площади Николы Пашича?

Милица Б.: Белградцы всех сортов: от интеллигенции до футбольных хулиганов. Когда политика выходит на улицы, футбольные фанаты всегда в авангарде. Мы скандировали: “Долой Вучича!“, «Серб вставай!»

ДемВ: Как началось насилие?

Милица Б.: Полиция напала на народ. Они не рассчитывали, что среди нас достаточно тех, которым в 90-е годы пришлось набираться боевого опыта. К счастью, сегодняшним немцам подобного на долю не выпало, не правда ли? Последовавшая контратака была спонтанной и настолько решительной, что некоторые из протестующих очутились внутри здания. Им пришлось отступить из-за слезоточивого газа. Внутри остался только депутат Срджан Ного, известный своей кампанией против отделения Косово.

ДемВ: Как Вы это оцениваете?

Милица Б.: Косово — это Сербия. Национальная целостность не подлежит обсуждению!

ДемВ: Мы имели ввиду ввиду штурм парламента.

Милица Б.: Никто не собирался захватывать здание всерьез. Мы власть не узурпируем. Может быть это делает кто-то другой, пусть и методами имеющими видимость законности? Именно этот вопрос был поставлен штурмующими.

ДемВ: Как развивались события дальше?

Милица Б.: Ночью начался сущий ад: на слезоточивый газ улица камнями и бутылками. Машины полиции загорались одна за другой, свое получил и верховой разъезд. Я едва не попала под обожженную „коктейлем Молотова“ лошадь на бульваре Царя Александра. На утро Вучич жаловался по телевиденью, что мы, мол, „верим не в вирус, а в то, что Земля плоская“ и, конечно же, пенял на „закордонных кукловодов“. Проправительственная газета «Курир» очертила образ врага более четко: «бунт антиевропейский, пророссийский, праворадикальный». Вечером, хоть полиции и удалось оградить правительственный квартал, и разогнать собравшихся, протест не затих, лишь рассредоточился: то там то тут патрули попадали в засады, загорались патрульные машины и комендатура. На третью ночь весь либеральный Белград сел на тротуар перед полицией и просил ее положить конец насилию. „Арестовывайте бунтовщиков, но оставьте мирных граждан в покое» — таков был основной тон, что и понятно: жечь собственный город — не самое патриотическое поведение. На утро, в пятницу 10 июля, правительство сдалось и сняло антикороновирусные ограничения.

Президент Сербии Александр Вучич обвинил в причастности к беспорядкам иностранные спецслужбы и отменил встречу с послом России; сербский политолог и очевидец протестов говорит, что на них вышли люди самых разных взглядов, в том числе либеральных и проевропейских.

Казалось бы, народ мог спокойно вздохнуть, но передышку получил и Вучич, сохранивший за собой президентский пост. Для многих сербов, воспринявших июньские выборы, как фарс, приведение к присяге новоиспеченных депутатов 3 августа прозвучало, как пощечина. Народ снова вышел на улицу, но вэтот раз им противостояли вооруженные и подготовленные силовики, включая регулярную армию. Среди протестующих была выявлена пара человек со спортивными ружьями для пейнтбола. Инцедент был объявлен попыткой государственного переворота. Для радикальных критиков ковид-тирании, таких как эксцентричный монах Антонье Давидович, задержания людьми без опознавательных знаков в масках стали будничной ситуацией. Действия властей можно было бы сравнить с происходящим в Минске, если бы не существенный ньюанс: вторая волна закрытий и ограничений, затопившая Сербию, ушла в песок у белорусских берегов. Как, впрочем, и первая.

Илья Рывкин